Из статистики видно, что дайвинг по количеству несчастных случаев отстает от простого купания, а фридайвинг и подводная охота от дайвинга. Но это отнюдь не является поводом для расслабления. Постараемся рассказать о разных несчастных случаях и предостеречь от ошибок. Поговорим о «Потере сознания на всплытии». С точки зрения медицины и физиологии об этом написано уже достаточно. Мы же будем вести разговор о ситуационной стороне вопроса. Рассказывает мой знакомый любитель подводной охоты. Случаи такого рода не редки и во многом схожи.
Предстояла рядовая для нас поездка в тропики. Мы решили посетить Индонезию, чтобы наловить там каранксов и тунцов. Место было нам знакомо, но условия оставляли желать лучшего. Мешали и сильные течения в момент отлива и прилива, и большие волны, возникающие при противоположном направлению течения ветре. Однако, рыба, обитающая здесь, служила хорошей компенсацией за все неудобства.
Так как там часто меняются течения, мы все время меняли место охоты, но старались выбирать его в тени скал, где есть защита от сильного течения. На этот раз в охоте участвовало пять человек, и место мы меняли реже, так как не хотели тратить драгоценное время на сборы-высадки. Из-за этого мы еще продолжали охотиться, когда условия начинали ухудшаться, старались обойти сильные течения, отгонявшие нас от насиженных мест.
День для охоты выдался не самый удачный. Я много раз нырял на глубину от 17 до 22 метров, а порой и до 25, только привлекательной добычи не встречал. Часов в 5 вечера я почувствовал, что устал. Устал я, главным образом, от работы ластами, которые оказались слишком для меня жесткими, и отсутствия времени для отдыха. Вода была прогрета до 27 градусов, видно было на 16-17 м вокруг. Я находился на глубине около 18 м в 3мм толщины гидрокостюме, а на поясе висело 3 кг груза. Начал нырять я с 4х кг грузом, только после глубины в 20 м 1 кг показался мне лишним, так как стало тяжело всплывать.
Около 17.00 я оказался на краю плато на глубине 17 м, края которого опускались в виде ступенек. Нырнув снова, я завис на глубине около 15 м над свалом. Спустя несколько секунд на одном из уступов, расположенном ниже меня, я заметил движение. Это был, если смотреть на силуэт, довольно крупный группер. И, хотя я на этих рыб никогда не охочусь, решил подстрелить его, чтобы скрасить пустой день. Слегка оттолкнувшись ластами, я стал падать вниз. На глубине 20 м. стало понятно, что я недооценил размеры рыбы. Весом он показался мне около 30 кг.
Наставив ружье вниз, я выстрелил групперу в голову. Через мгновение я понял, что рыба крупнее, а ошибся с размером я потому, что она была глубже, чем показалось вначале. В результате гарпун летел дольше, чем я рассчитывал. И группер, весивший на самом деле около 50 кг., успев испугаться выстрела, начал двигаться. Из-за этого гарпун попал ему всего лишь в спину около плавника. Рыба быстро поплыла к камням, таща за собой гарпун и 35 м. линь, ведущий к буйку. Зная о том, что если группер сможет скрыться в камнях, я его упущу, я не стал всплывать, а сразу же схватил линь и потащил его в чистую воду, чтобы не дать рыбе скрыться в расщелине. Но сильный группер просто-напросто потянул меня за собой. Видя, что рыба меня подтапливает, я, отпустив все же линь, стал всплывать.
Всплывать оказалось тяжело, так как вдоль плато проходило течение, тянувшее меня вниз. Вынырнув, я вдохнул. И в это самое время в лицо мне плеснула волна. Закашлявшись, я почувствовал, что гортань и легкие сильно болят. Но думал только об упущенной добыче. Охотники в это время все уже были в лодке и ждали только меня. Отдав свое ружье товарищам, я попросил, чтобы кто-то из них помог мне. Я объяснил товарищу, что произошло. Договорившись, что станем нырять по очереди, чтобы подстраховать друг друга в случае необходимости, мы поплыли вверх по течению.
Первым нырнул мой друг, а я стал страховать его. На 20 м он остановился, чтобы осмотреть дно. Развернувшись, товарищ стал всплывать, но попал в течение, существенно замедлившее его движение. Пройдя течение, он без труда вынырнул на поверхность. Друг сказал, что линь сильно перепутан, а гарпун следует отрезать, так как рыбу уже не достать. Я сказал, что все сделаю. Еще раз спустившись по течению, мы стали восстанавливать дыхание.
Минут после 5 отдыха я дал товарищу знак идти за мной вверх по течению. Зайдя, куда нужно, я нырнул. На этот раз страховать пришлось другу. Сначала я сделал остановку на 20 м, а потом пошел к камням, в которых притаился группер. Дойдя до дна на глубине около 24,5 м, я поплыл вдоль линя. Такую большую добычу было жалко потерять, да еще вместе с гарпуном, и я решил посмотреть, за что зацепился линь, попытаться его распутать и вытащить группера на поверхность.
Осмотрев линь, и еще раз убедившись в невозможности его распутать, я стал всплывать. Было трудно, но я уже знал про течение, был к нему готов, и выплыть было проще, чем в первый раз. Товарищ мой повторил мне слова о необходимости резать линь, так как тащить рыбу очень опасно. Молча, я начал готовиться к погружению. Усталость брала свое: я никак не мог стабилизировать пульс и дыхание. Но нырять было надо, а я все никак не мог настроиться. Отдыхал я дольше, чем обычно — минут 7. Наконец, я поплыл к месту и нырнул. Друг следовал за мной.
Дойдя до прежней глубины, я перерезал линь около самого гарпуна. Дальнейший свой поступок объяснить не могу. Ухватив гарпун, я уперся ногами в кораллы и со всех сил потянул его. Мне удалось-таки вытащить со второго раза группера из укрытия, так как он к тому времени уже ослабел. Я тут же ножом ударил его два раза позади головы. Группер дернулся и затих. Было ясно, что если я отпущу рыбу, то ее унесет на глубину, и мне ее уже не найти. Тогда я начал стараться тащить ее наверх, но рыба была чересчур тяжелой. И тут я почувствовал, что все — ни выдохнуть, ни вздохнуть не могу. Рыбу я бросил, снял пояс и стал быстро подниматься из воды. Все. Больше я ничего не помню.
Я пришел в сознание уже в лодке. Меня душил кашель, изо рта летели сгустки крови. Друг, который меня подстраховывал, рассказал, что, увидев меня плывущим на поверхность, он понял, что что-то не так только когда я поднялся метров до 8: тело мое свело судорогой. Он хотел мне помочь, но я выскочил на поверхность раньше, чем он успел ко мне подплыть, так как был без пояса с грузами. Товарищ схватил меня, не дав снова уйти под воду, повернул лицом вверх и, положив себе на грудь, потащил к лодке, зовя на помощь. В течение этого времени судороги меня почти не отпускали. Но, стоило поднять меня на палубу, я задышал. Через какое-то время прошли хрипы и кровянистые выделения, а дыхание восстановилось.
Около недели после этого меня преследовала боль в легких, усиливающаяся при любой попытке нажать на грудь, расправить плечи. Иногда отхаркивалась кровь. А при всех видах физической нагрузки сразу же начиналась одышка. Оказавшись дома, я обследовался у пульмонолога. Были с помощью томограммы найдены повреждения в альвеолах легких. Конечно же, врач сказал, чтобы я не меньше, чем месяца на четыре, и думать забыл про фридайвинг и подводную охоту.
